Любовь, помнится мне, - вид болезни. Липкий туман в голове и головастая бабочка в желудке. Злость, недоверие, ревность и бескрайний эгоизм: твое счастье в чужих, да еще и малознакомых руках. Другой человек - источник страдания в неменьшей степени, чем наслаждения, потому что. влюбляясь, мы больше всего боимся потерять того, кого еще не обрели, страшимся показать себя с плохой, как и любой другой, стороны. И зачем? У Платона говорится, что «люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать, чего они, собственно, хотят друг от друга». Однако кроме обычной любви есть сше и нечеловеческая. Могучая и безусловная, она не торгуется, ничего не требует и все прощает.
- Так, - говорят мне одни,  Бог любит человека.
- Так, - говорят мне другие, - человек любит Бога.
- Так, - отвечу им не таясь,  я люблю своего кота.

Конечно, «своим» я могу его назвать лишь потому, что у кота нет фамилии и он пользуется моей во время визита к ветеринару.

Поскольку кот, как доказала наука, существо непостижимое, постольку я не могу настаивать па обоюдности наших чувств. Мне достаточно того, что он не против. В сущности, это - рыжий аккумулятор любви столь бескорыстной, что ее и сравнить-то не с чем. Остальных - от детей до Родины  мы любим либо за что-то, либо вопреки. Но с кота взять нечего, поэтому я люблю его просто потому, что он есть, как вдова Пшеницына - Обломова: «Весь он так хорош, так чист, может ничего не делать и не делает».

Вот и мой мышей не ловит. Да и зачем мне мыши? Мне нужна чистая не разбавленная страстью, выгодой и самолюбием - любовь. Чтобы пережить ее, нам, как Богу, надо сделать шаг назад, вернуться на землю и склониться перед тварью размером с нашу любовь. С этой - божественной - точки зрения, у кота идеальные габариты. У него есть свобода воли, но он ею не злоупотребляет. Коту хватает ума, чтобы с нами не говорить. Он знает, чего хочет, и уж точно мне нс завидует. По-моему, только межвидовая любовь бывает счастливой и без взаимности.

Александр Гениc