Загадывая желание, мы уверены, что когда оно станет явью, это неприменно сделает нас счастливее. но получая желаемое, задумываемся ли мы о том, кто на самом деле помог нам?

Я стояла на Карловом мосту, прижимая руку к вытертому до золотого блеска барельефу, и диктовала: — Стало быть, так, Ян, он должен быть умный. Понимаешь? Я верю, что ты чувствуешь разницу между умом и эрудицией, ты ведь святой. Необязательно, чтобы нефтяной магнат, но уж никак не свободный художник. А ешс он должен меня любить. И пусть появится немедленно.

Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь, — заметила подруга Анька. — У скульптуры святого Яна желание загадывают только туристы. Знающие люди мечтают у ограждения, где вставлен в каменную кладку медный крест. Вот отсюда Ян Непомуцкий и был сброшен с моста. Так что технологию "гадание, приворот — 100%" ты не соблюла. Иди к кресту.
- Да ладно тебе, — я махнула рукой. — Все равно не сбудется. 

****

- Ма-а-а-кс, — капризно протянула я, — ты в поликлинику звонил?
- Малыш, — растерянно хлопнул глазами муж, — ты не поверишь...
- Они снова потеряли анализы, — со вздохом констатировала я.
- Малыш, — засуетился Макс, — я из командировки вернусь и сдам экспресс-анализ в платной клинике, ладно?
- Мне, — вздохнула я, — Анька голову оторвет и повесит в женской консультации на стенде "Они плохо стояли на учете".
Макс обреченно опустил голову, поскольку Аньку знал неплохо.
- Хочешь, я сам ей позвоню?
- Хочу, — решительно кивнула я. — Почему ты не обратился в платную поликлинику сразу? Или хотя бы когда твои анализы пропали в первый раз. Надо было ждать третьего?
- Не вели казнить, — вздохнул муж, — вели звонить Аньке.
Я протянула ему трубку городского телефона, но в этот момент зазвонил мобильник Макса.
- Малыш, — казалось, он стал меньше ростом, — там внизу уже машина стоит...
- Иди уже, — махнула рукой я.
- Я люблю тебя, — промямлил он и поспешно скрылся в дверях.

****

В нашей женской консультации до войны размешалось республиканское отделение НКВД. Иногда кажется, что и персонал с тех пор не менялся.
Анька, узнав о моей беременности, как агент в штатском приехала ранним утром в "воронке" с затемненными стеклами и отвезла в страшное серое здание, где поставила на учет.
Ну и началось... Анализы, кардиограммы, еще анализы и странные вопросы. Последний месяц они требовали от меня предоставить информацию о группе крови Макса.
- Как же можно? — орала Анька. — Шесть месяцев! А ты не шевелишься. А вдруг — резус-конфликт?
- Отстань, — вяло отбивалась я, — сто лет назад за слово "резус-конфликт" тебя бы сослали в Сибирь. Но бабы все равно рожали.
- Если Макс, — и в воздухе запахло озоном, — немедленно не принесет результаты своих анализов, то мы... снимем тебя с учета!
- О ужас! — с надеждой шептала я. — Правда, что ли?
- Ты — безнадежная, — в отчаянии махала рукой подруга.

****

- Здравствуй, — бодро сказала в трубку Анька.
- Если ты насчет анализов Макса, то сразу иди к черту, — отозвалась я.
И тут подруга применила запрещенный прием:
- Не вопрос, договорились. Но если
анализов не будет в течение ближай
ших суток, я на тебя обижусь.
Вот так.
- Не ожидала от тебя...
Анька поняла, что пережала, и сменила тактику:
- А если не дай бог что? — возмутилась Анька. — Тебе станет плохо, возьмут и закачают. Какую попало.
- Мне, — напомнила я, — мою группу закачают, если что. Не Макса.
- С тобой тяжело вести конструктивный диалог, — заметила Анька.
Это да. Я собралась прощаться, когда подруга снова ударила ниже пояса:
- Сделай это ради меня. Вот ведь хитрая.
- Ладно, — отвечаю. — Все будет.
- Завтра! — заорала Анька и тут же
бросила трубку.
Отлично, чего уж. Макс уехал. Вернется через десять дней.
Телефон мужа сообшил, что тот "вне зоны доступа". Ясное дело — беда не приходит одна. Где мне взять эту группу-то? Я с трудом поборола соблазн позвонить подруге утром и назватьлюбую подходящую им цифру. Родители Макса давно умерли. Родственников нет. Что делать?

***
В районном центре, откуда родом мой муж, военкомат один. Звоню.
- Здравствуйте, — говорю парню, поднявшему трубку, — я беременна.
- Поздравляю.
- Погодите, — мрачно отвечаю я и рассказываю историю.
В подробностях рассказываю, чтобы проникся. Срабатывает.
- Какой год призыва?
- 2000-й, — говорю.
- Сейчас. Странно, нет такого.
- Светлов. Максим. Владимирович. — с нажимом повторяю я.
- Да я помню! — поспешно отвечает парень. — Но такого призывника нет. Вы не могли с годом напутать?
- Не знаю, — вздыхаю я. — Простите за беспокойство.

***

Роддом в районном центре тоже один. И там помогать не хотят категорически. Но я очень убедительна.
Через пятнадцать минут сотрудница роддома, осознав, что обрекает на гибель еще не рожденного ребенка, все-таки поднимает архив.
- Дата рождения?
- 20 февраля 1982 года. Долгая пауза. Шелест страниц.
Я знаю, что сейчас услышу.
- Нет такого.
Я не переспрашиваю. Вежливо говорю спасибо и кладу трубку. Одно и то же. Везде. Светлов Максим Владимирович в списках не значится.

***

До исторической родины моего мужа, где прежде мне бывать не приходилось, ехать чуть более трех часов. По адресу, который когда-то называл Макс, описывая классическую избушку с изразцами, ничего не было. То есть адрес такой существовал, но вот дома по нему не было. Вполне вероятно, что когда-то там стояло строение, но сегодня на обширном участке были только обгоревшие бревна.
Пожилая женщина в смешном турецком платке выглянула из-за соседней калитки.
- Здравствуйте, — кивнула я.
- И вам не хворать. — она приветливо улыбнулась, и я почему-то подумала, что теперь все будет хорошо.
- Ищете кого-то, — утвердительно кивнула женщина.
- Ищу, — согласилась я. — Парня, который жил здесь раньше.
- Когда именно?
- Несколько лет назад в столицу переехал. А до того — всю жизнь.
- Вы что-то путаете, — покачала головой соседка, — здесь лет тридцать никто не живет. Точно говорю — я тут уже почти четверть века. Вот удивлялась только всегда, что торгаши местные к рукам не прибрали — участок-то путный, большой...
Женщина покосилась на соседские земли, явно прикидывая, что давно пора бы и самой прибрать их к рукам.
Лет тридцать, значит, никто не жил. Максу двадцать восемь.
- А что случилось с домом? — спро
сила я.
-Так видно же — сгорел дом-то. Не
знаю, с чего занялось средь бела дня но полыхало на всю улицу. Мужики
 наши, конечно, набежали с ведрами,
 да только толку от них ...
Женшина махнула рукой.
- Да, сгорел дом. Жалко... Это вы,
 что ли, хозяйка теперь? Ну так не бе
да — отстроитесь. Участок путный.
Она снова покосилась на пожарище и нахмурилась.
Нет, — я поспешно замотала головой. — не хозяйка я. Просто парня знакомого ищу.
Говорю же тебе, не было тут никогда никакого пар... — начала было соседка и вдруг осеклась.
- Ну? — очень тихо спросила я.
 Соседка молчала.

- Ну?! — повторила я.

Так ведь он не жил здесь.
Она снова замолчала, испытывая мое терпение. Да заговори же!

- В тот день. — сказала наконец со
седка, — когда горела изба, мужики ту
шили, а я посмотреть вышла. А потом,
 уже когда догорало, парень появился...
Только, — она подняла руку, чтобы пе
рекреститься, и замерла, — понимаешь,
 он как будто из воздуха появился. И такой, знаешь, как не от мира сего. Видно, 
не понимал, где он.
Женщина замолчала. Я тоже не могла проронить и слова.

- Нет-нет, — вдруг подскочила со
седка, — ты только не подумай, что я
 злоупотребляю. Ну, иногда, по празд
никам, как все. Но это около полудня
 было — кто ж в это время пить-то ста
нет? А про полдень — это я точно знаю.
 Парень еще подошел потом и время
 у меня спросил. Половина двенадцатого. Знаешь почему я запомнила? У меня
 часы хорошие были, дочка из Германии
 прислала, так они потом и останови
лись на половине двенадцатого. И ни
кто починить не смог. Хорошие были
 часы. И дочкин подарок...
Женщина  махнула рукой.
—    Когда это случилось? — я поста
ралась, чтобы голос не дрожал. Вышло
 у меня плохо. — Дату можете назвать?
Сейчас, — нахмурилась женщина. — Вспоминаю... Это в прошлом году. В конце весны. Точно! Я потом к кумовьям поехала. Это было...
- 15 мая, — вздохнула я.
- Откуда знаешь-то? — еще сильнее нахмурилась она.
А почему бы мне не знать? Мой единственный день в Праге. В тот день, год назад, в половине двенадцатого я стояла на Карловом мосту.
Я снова набрала номер Максима.
"...вне зоны доступа", — хорошо поставленный автоматический голос за эти сутки стал почти родным.
Все правильно — я не соблюла тёхнологию на 100 процентов. Надо было все же идти к кресту. (с)из журнала

*******

Студия Штор Маэстро - это коллектив профессиональных дизайнеров, которые всегда стараются  подобрать те материалы и модели штор, которые идеально подчеркнут именно индивидуальность и неповторимость вашего дома или офиса.